Неточные совпадения
Все это было не страшно, но, когда крик и свист примолкли, стало страшней. Кто-то заговорил певуче, как бы читая псалтырь над покойником, и этот голос, укрощая шум, создал тишину, от которой и стало страшно. Десятки глаз разглядывали полицейского, сидевшего на лошади, как существо необыкновенное, невиданное. Молодой
парень, без шапки, черноволосый, сорвал шашку с городового, вытащил клинок из ножен и, деловито переломив его на колене,
бросил под ноги лошади.
Ну, я ему и говорю: “Ты,
парень, лакействовать
брось, а иди-ко служить ко мне”».
— Добротный
парень, — похвалил его дядя Миша, а у Самгина осталось впечатление, что Гусаров только что приехал откуда-то издалека, по важному делу, может быть, венчаться с любимой девушкой или ловить убежавшую жену, — приехал, зашел в отделение, где хранят багаж,
бросил его и помчался к своему счастью или к драме своей.
— Да уж четвертые сутки… Вот я и хотел попросить тебя, Степан Романыч, яви ты божецкую милость, вороти девку…
Парня ежели не хотел отодрать, ну, бог с тобой, а девку вороти. Служил я на промыслах верой и правдой шестьдесят лет, заслужил же хоть что-нибудь? Цепному псу и то косточку
бросают…
Когда я думаю, что об этом узнает Butor, то у меня холодеет спина. Голубушка!
брось ты свою меланхолию и помирись с Butor'ом. Au fond, c'est un brave homme! [В сущности, он славный
парень! (франц.)] Ведь ты сама перед ним виновата — право, виновата! Ну, что тебе стоит сделать первый шаг? Он глуп и все забудет! Не могу же я погибнуть из-за того только, что ты там какие-то меланхолии соблюдаешь!
— Фу ты, господи, твоя воля! — восклицал купец, пожимая плечами. — Что только мне с этим
парнем делать — ума не приложу; спуску, кажись, не даю ему ни в чем, а хошь ты
брось!
Было обидно слушать его издевки; этот сытый
парень не нравился нам, он всегда подстрекал ребятишек на злые выходки, сообщал им пакостные сплетни о девицах и женщинах; учил дразнить их; ребятишки слушались его и больно платились за это. Он почему-то ненавидел мою собаку,
бросал в нее камнями; однажды дал ей в хлебе иглу.
— Говорится: господа мужику чужие люди. И это — неверно. Мы — тех же господ, только — самый испод; конешно, барин учится по книжкам, а я — по шишкам, да у барина более задница — тут и вся разница. Не-ет,
парни, пора миру жить по-новому, сочинения-то надобно
бросить, оставить? Пускай каждый спросит себя: я — кто? Человек. А он кто? Опять человек. Что же теперь: али бог с него на семишник лишнего требует? Не-ет, в податях мы оба пред богом равны…
Под шум разговора молодой
парень Кузьма, должно быть, ущипнул Наталью; она, глухо охнув,
бросила ложку и сунула руки под стол.
Но в это время глаза мельника устремляются на плотину — и он цепенеет от ужаса: плотины как не бывало; вода гуляет через все снасти… Вот тебе и мастак-работник, вот тебе и
парень на все руки! Со всем тем, боже сохрани, если недовольный хозяин начнет упрекать Акима: Аким ничего, правда, не скажет в ответ, но уж зато с этой минуты
бросает работу, ходит как словно обиженный, живет как вон глядит; там кочергу швырнет, здесь ногой пихнет, с хозяином и хозяйкой слова не молвит, да вдруг и перешел в другой дом.
— Должно быть, не будет, — сказал
парень,
бросая весло на песок и причаливая челнок к большой лодке.
— Нет, батюшка! Зачем
бросать жеребий! — спокойно вымолвил
парень. — Старшие братья женаты; уж лучше… так, без жеребья…
Сердито
бросает старик:
Вот
парень вам из молодых…
Спросите их:
Куда глядят? Чего хотят?
Парень в недоумении:
Никак желанное словцо
Не попадало на язык…
— Чего?… — он начал было вслух…
Да вдруг как кудрями встряхнет,
Да вдруг как свистнет во весь дух —
И тройка ринулась вперед!
Вперед, в пространство без конца…
— Я! — уверенно сказал Щуров. — И всякий умный человек… Яшка понимает… Деньги? Это,
парень, много! Ты разложи их пред собой и подумай — что они содержат в себе? Тогда поймешь, что все это — сила человеческая, все это — ум людской… Тысячи людей в деньги твои жизнь вложили. А ты можешь все их, деньги-то, в печь
бросить и смотри, как они гореть будут… И будешь ты в ту пору владыкой себя считать…
Чугунов. Он, благодетельница. Думали, ничего из
парня не выдет, не учился нигде и грамоте едва знает, отдали частному землемеру в помощники, так все одно, что
бросили… И вдруг какое дарование открылось! Что хотите дайте, точка в точку сделает.
— Что? — крикнул пьяный
парень, обводя старика посоловевшими глазами. — А! собираешь на церковное построение, на кабашное разорение, — это праведно! Жертвуй, ребята, живее! — продолжал
парень и сам достал из лежавшего перед ним картуза бумажный платок, зацепил из него несколько медных копеек,
бросил их старику на книжку и произнес...
Обруганный
парень бормотал что-то вполголоса, изредка
бросая на босяка косые взгляды. У него смешно надулись щеки, оттопырились губы и суженные глаза как-то чересчур часто и смешно помаргивали. Он, очевидно, не ожидал, что его разговор с этим усатым оборванцем кончится так быстро и обидно.
Челкаш, испуганный, изумленный и озлобленный, сидел на песке, откинувшись назад и упираясь в него руками, сидел, молчал и страшно таращил глаза на
парня, уткнувшегося головой в его колени и шептавшего, задыхаясь, свои мольбы. Он оттолкнул его наконец, вскочил на ноги и, сунув руку в карман,
бросил в Гаврилу бумажки.
Но
парень одним поворотом руки
бросил суму наземь, повернул старуху и указал ей на прореху, из которой в самом деле сыпалась тоненькою струею крупа.
Такая безобразная гульба продолжалась все время до сдачи наемщика в рекруты, и он «давал себя знать» своему хозяину, который вынужден был исполнять все выдумки и капризы пропащего
парня и тотчас же
бросал его, когда тому забривали лоб и он делался «продажною шкурою», которую на службе очень любили «выколачивать».
На окраине сада, под старой ветвистой яблоней, стояла крестьянская девка и жевала; подле нее на коленях ползал молодой широкоплечий
парень и собирал на земле сбитые ветром яблоки; незрелые он
бросал в кусты, а спелые любовно подносил на широкой серой ладони своей Дульцинее. Дульцинея, по-видимому, не боялась за свой желудок и ела яблочки не переставая и с большим аппетитом, а
парень, ползая и собирая, совершенно забыл про себя и имел в виду исключительно одну только Дульцинею.
Назаровна. Не бахвальничай,
парень! Старик, может, душу богу отдает да о грехах кается, а ты слова такие, да с гармонией…
Брось музыку-то! Глаза бесстыжие!
—
Брось заигрывать! Молодой
парень, а к старухе лезешь… Ну, рассаживайся, ребята. Будем распределять адреса по районам.